Жить бы вот так, без особых забот, с птичьими интересами, не думая об огромном мире. Взвалить его на плечи под силу разве что Атланту…

— А кто у вас лучший программист? — спросил Жильцони, когда множество других тем было исчерпано.

Живчик вытер губы:

— Антон Пульвер.

— Антон Пульвер, — словно эхо повторил Альвар. Ему почудилось, что вокруг посветлело.

— Слышал о нем, что ли? — спросил худощавый.

— Слышал, — признался Альвар.

— Немудрено. Наш Антон — гениальная личность, — произнес Живчик.

— Гениальная? — радостно переспросил Жильцони.

— Безусловно, — подтвердил худощавый.

— А вы не преувеличиваете, ребята?

— Антон в два счета решит тебе, чего угодно, это точно, — сказал Живчик.

— Он решает задачи, перед которыми пасует калькулятор, — добавил худощавый.

— Тогда почему Антон Пульвер всего-навсего младший клерк? — спросил Альвар.

Его собеседники переглянулись.

— Очередной заскок Либина, — сказал худощавый.

Живчик пояснил:

— Наш шеф считает, что старший программист — это сам господь бог. Ну, а сотрудники фирмы, естественно, лишь младшие программисты.

Альвар почувствовал, что хмель из его головы быстро улетучивается.

— А физикой он занимается? — бросил Жильцони как бы между прочим.

— Может, и занимается, — пожал плечами Живчик. — Я в этом ничего не смыслю.

Альвар не стал больше допытываться, опасаясь вызвать подозрения.

— Наш Антон переплюнет самого Эйнштейна! — прокричал вдруг худощавый.

— Да ну? — подзадорил Жильцони.

— Бьюсь об заклад.

— А знаете, друзья, о чем я мечтал всю жизнь? — сказал Жильцони.

— О чем, козявка? — безразлично спросил худощавый.

— Познакомиться с настоящим гением. Таким, как ваш Антон Пульвер.

— За чем же дело стало? — осведомился Живчик.

— Легче грешнику проникнуть в рай, чем лопасть на территорию вашей компании.

— Это верно, — согласился Живчик. — Старик Либин подозрителен, как тысяча дьяволов, и охрана у нас — дай бог.

— Говорят, не хуже, чем у длинного Бига, — добавил худощавый.

Фортуна явно поворачивалась к Альвару. Новоиспеченные приятели легко согласились познакомить его с Антоном Пульвером. Договорились на завтра, так как сегодня было уже слишком поздно.

Когда Жильцони вернулся в гостиницу, Исав уже спал. Он тяжко дышал, словно подымая каждым вдохом каменную плиту.

Жильцони почувствовал внезапный приступ нежности к своему подневольному помощнику. Я не обижу его, великодушно подумал Альвар, отвалю ему миллион. А почему бы и нет? Может, теперь врачи и сумеют ему помочь. Сколько всего за эти годы напридумано!

Напевая, Альвар рухнул на койку.

Номер Исав снял, как Жильцони велел ему, из дешевых. Койка при малейшем движении скрипела, воздух в комнате стоял затхлый, тяжелый. Но какое все это имело значение) Дом, в котором жил Антон Пульвер, располагался на отшибе.

— Далековато, — сказал Альвар своим новым приятелям.

Как теперь он узнал, Живчика звали Эльгар, худощавого — Николас. Сегодня они были не так веселы, но дружелюбия по отношению к Альвару ни у одного не убавилось.

Когда компания добралась до нужного этажа, Николас позвонил.

На пороге стоял высокий старик. На патриаршем лице было написано недоумение. Седая грива достигала плеч. Он был худ, как жердь, и слегка сутулился.

«По данным Бига, ему 54 года, — подумал Жильцони. — Но выглядит он старше на десяток лет».

Антон Пульвер все еще стоял, загораживая вход, и смотрел на гостей не очень-то доброжелательно.

— Принимай гостей, Антон, — сказал Николас.

— Ну, проходите, раз уж пришли, — проворчал хозяин, освобождая дорогу.

В комнате Жильцони огляделся. Две стены целиком заняты стеллажами, уходящими под потолок. Стеллажи битком набиты блоками памяти и книгами. Жильцони прищурился, пытаясь разобрать надписи на корешках книг.

Пульвер, похоже, жил один. В комнате царил ужасающий беспорядок.

Стоп был загроможден бумагами, патронами биопамяти, а на подоконнике единственного, но зато широкого окна лежал толстый слой пыли.

— Садитесь кто где хочет, — пригласил Антон.

Жильцони сел в кресло с продавленной спинкой.

Ни о чем не спрашивая, Пульвер подошел к стеллажу, вытащил большого формата книжку и протянул ее Альвару.

— Что это? — спросил Жильцони.

— Двенадцатизначные таблицы Карла Шенкерта, — сказал Пульвер. Незаменимое пособие для психопрограммистов, как они, — он кивнул в сторону новых приятелей Жильцони, усевшихся рядом на узкой софе неопределенного цвета.

— А разве вы не программист? — удивился Жильцони.

— Вы правы, молодой человек, — сказал Пульвер. — Я такой же клерк, как они. Да только мне это пособие ни к чему, потому что я помню его наизусть.

— Весь справочник? — недоверчиво переспросил Альвар, взвешивая в руке книгу.

Эльгар и Николас улыбались — наверно, видеть весь этот спектакль им было не впервой.

— Спрашивайте, — предложил Пульвер.

Жильцони наугад раскрыл толстенный том и ткнул пальцем в первую попавшуюся строку:

— Синус двадцати четырех градусов восемнадцати минут четырнадцати секунд.

Пульвер не миг прикрыл глаза. Лицо его как бы отвердело и казалось синеватым а свете стенных панелей — их пришлось включить, потому что на улице потемнело.

Через секунду Пульвер произнес ответ. Альвар проверил: он совпал со справочным…

— Невероятно, — произнес Жильцони.

Пульвер скупо улыбнулся, весьма довольный произведенным эффектом:

— Давайте еще.

Альвар долго гонял его по таблицам, и младший клерк ни разу не ошибся.

— Не верится, что такие вещи в человеческих силах, — сказал, наконец, Жильцони, захлопывая справочник.

— Это что, — продолжал Пульвер, — это пустяки. Я продемонстрирую вам сейчас нечто более интересное…

Он подошел к столу, перебрал несколько предметов и, наконец, протянул Альвару старенький калькулятор, похожий на тот, который верой и правдой служил затворнику Вороньего гнезда.

Такого Жильцони не доводилось видеть! Это было грандиозное состязание между человеком и калькулятором, причем счет был явно не в пользу последнего.

Каждый раз этот удивительный человек оказывался — пусть на какие-то доли секунды — впереди калькулятора.

Антон Пульвер множил и делил многозначные числа, возводил их в высокие степени и извлекал корни, логарифмировал и потенцировал, и со все возрастающим чувством изумления Альвар убеждался, что каждая новая задача решена верно.

Жильцони охватило радостное чувство. Он подошел к раскрытому окну. Душный воздух был недвижен. Время от времени вдали полыхали беззвучные зарницы. Повсюду, куда ни кинешь взгляд, высились серые громады старых зданий окраины.

— Я потрясен, — сказал Альвар.

Пульвер махнул рукой:

— Задачи для приготовишек.

— Вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, что предпочитаю задачи посложнее, чем эта дурацкая арифметика.

— Например?

— Например, дифференциальное уравнение. Или, скажем, порядочный интеграл.

Когда с прежней чарующей легкостью, без бумаги, в уме Антон Пульвер принялся щелкать дифференциальные и интегральные уравнения, одно сложнее другого, чем окончательно посрамил калькулятор, Жильцони уверовал, что на этот раз длинный Биг не ошибся, и уравнение мира уже не за горами.

Только как приступить к нему, к этому уравнению?

— Можно посмотреть, чем вы увлекаетесь? — спросил Альвар и показал на стеллажи.

— Прошу, — сказал Антон.

Жильцони подошел к полкам и вытащил книгу, которая стояла с края. «Численное решение дифференциальных уравнений». Следующая книга. «Руководство к быстрому счету». Дальше, дальше… «Как упражнять память при операциях с крупными числами». «Чародей-вычислитель». «А я утверждаю: память человека бездонна!..». «Методы интегрального контроля собственной памяти». Любопытно, конечно, но при чем здесь физика?

Альвар перешел к другому стеллажу. Он так рьяно перебирал блоки и книги, что это заинтересовало Пульвера.